Акклиматизация

     Объявили посадку. И радостно, и грустно возвращаться. С одной стороны, встреча с друзьями, родственниками... Подарки, приветы, рассказы о невиданных маслинах и неведомых кефирах. С другой стороны, ежедневная борьба за чувство собственного достоинства.
     По-настоящему в самолете веселится только иностранцы. Их можно понять. Для них наш самолет - это машина времени, откидывающая всего за восемь часов на пару столетий назад. Аттракцион. Луна-парк. Диснейленд. Страна чудес. Если бы Льюис Кэрролл был жив, он бы наверняка написал продолжение "Алисы..." И назвал его "Алиса в СССР".
     Когда-то я хотел предложить построить для советских граждан, возвращающихс из-за границы, специальный акклиматизационный центр. В нем должны были за два-три дня плавно подготовить вернувшихся к нашей жизни: потолкать, нагрубить, одеть в серое... Теперь я понимаю, что такой комплекс нам не нужен. Его роль с лихвой взял на себя "Аэрофлот". И не надо двух-трех дней. Вполне достаточно восьми часов перелета. Уже встретившись глазами со стюардессой, понимаешь, что Родина где-то рядом! И никаких сомнений по этому поводу не остается после двух завтраков с небритыми куриными крылышками. Интересно, как в "Аэрофлоте" умудряются всем пассажирам подавать крылышки? Я посмотрел - ни у кого из сидящих рядом не было ни одной ножки. Не говоря уже о других частях. Как будто у нас вывели специальный сорт куриц, похожих на вертолет.
     Впрочем я неправ. Акклиматизация начинается не в самолете. Нет. Раньше. Уже в Далласе у стойки "Аэрофлота" чувствуешь, как соскучилс по родной, настоящей, почти мавзолейной очереди.
     За время гастролей у меня было больше двадцати перелетов. Мы с импресарио приезжали всегда за пятнадцать-двадцать минут до отправления самолета. Иногда за это время даже успевали купить билеты. Сначала я нервничал из-за такого "безрассудства" моего импресарио. Но потом привык, понял, что раньше приезжать просто незачем. В американских аэропортах нет накопителей! Ставите машину на стоянку. Стоянка или на крыше аэропорта, или в подвале. К машине обычно тут же подбегает негр-носильщик. Берет ваши вещи, спрашивает, каким вы летите рейсом, отрывает квиток и... увозит ваши вещи в самолет. Ну в первый раз я догнал этого носильщика и отобрал у него свои вещи. Потом привык к подобным садистским порядкам. Вернее, делал вид, что привык. Все равно, сердце каждый раз екало в тот момент, когда он уносил мои чемоданы, и я каждый раз переспрашивал своего импресарио, уверен ли он, что наши вещи прилетят именно в тот город? И не вытащит ли этот подозрительный на вид носильщик из моей сумки кроссовки? Импресарио меня всегда успокаивал, мы налегке спускались на лифте прямо в здание аэропорта и через коридор-присоску заходили в самолет. Несмотря на зиму, многие американцы из города в город летают в пиджаках, потому что нигде не приходится ждать на морозе трапа под включенными двигателями.
     Зато, какое облегчение и счастье чувствуешь, когда, прилетев, получаешь свои вещи, тут же открываешь их и видишь там неукраденные кроссовки.
     Конечно, за каждый чемодан носильщику надо заплатить доллар. Не хочешь платить, неси сам. Но что-то я таких не видел. Обвешанных вещами, как новогодн елка. Бегущих в накопитель и цепляющих попутно колготки встречным женщинам. В крайнем случае, кто-то тянет за собой на поводке чемодан, и тот на колесиках легко бежит за ним, как афганская борзая. Да, и вот что еще удивительное. Нигде нет спящих на газетке со снятыми туфлями в ожидании ближайшего рейса через семь-восемь дней.
     Первых людей со снятыми туфлями я увидел в Далласе у стойки "Аэрофлота". Делегация Министерства культуры из Алма-Аты. Приехали они в аэропорт часа за три до отправления нашего самолета. Впрочем, и все остальные приехали примерно так же. И я в том числе. Боязнь нарваться на двойника в хромосомном наборе нашего человека. Я думаю, американцы специально отвели в своем здании "Аэрофлоту" самый дальний и скромный уголок, чтобы не смущать цивилизованных людей нецивилизованной очередью с криками и запахами.
     Да, только у стойки "Аэрофлота" понимаешь, как соскучилс по Родине:
     - Вы здесь не стояли.
     - Все идем по списку.
     - Вас в списках нет.
     - Куда вы ставите чемодан?
     - А вы встаньте взад!!!
     Родное, милое: "Встаньте взад!"
Какая-то женщина прямо из очереди берет командование на себя.
     - Товарищи, давайте встанем в две очереди!
     Ей уже одной мало, ей две подавай. Соскучилась. Видимо, из ВЦСПС. Губы тоненькие, закомплексованные, потому что не для поцелуя, а для зачитывани инструкций. Работа сказалась даже на осанке. Ее фигура похожа на указку.
     Сзади меня стоит интеллигентный человек. Он улыбается:
     - Как же давно мы всего этого не слышали, - говорит он мне.
     Указка резко оборачивается:
     - Вот и оставались бы здесь! Больно умный нашелся.
     Какое замечательное оскорбление: "Больно умный!" Оно могло родиться только в идеально сером обществе. Среди серых костюмов, серых мыслей.
     "Больно умный!" - это и тридцать седьмой год, и семнадцатый...
     "Больно умный!" - сказала нянечка в больнице Василию Шукшину за день до его смерти...
     "Больно умный"... В тот день в Далласе мы еще не знали - скончалс академик Андрей Дмитриевич Сахаров.
     "Больно умный"... Акклиматизация началась!