Исключительное событие
- Уважаемые члены комиссии по
исключению из партии, - сказал председатель
комиссии. - Перед нами опять стоит непростая
задача: обсудить нашего следующего кандидата и
решить, достоин он или не достоин быть
исключенным из КПСС.
Вот его заявление: «Прошу исключить
меня из рядов КПСС. Обещаю своим трудом оправдать
оказанное мне доверие!»
- Зачитайте характеристику! -
потребовал из комиссии по-демократически
властный голос.
Характеристика была образцовой.
«За годы пребывания в партии
кандидат зарекомендовал себя честным и
порядочным человеком. В кулуарах постоянно
рассказывал анекдоты про коммунистов. Издевался
над членами ЦК. Три раза даже при свидетелях в
курилке дернул за ухо бюст Ленина. У него много и
других заслуг перед сегодняшней демократией».
К характеристике были приложены
одна рекомендация от уехавшего диссидента, две -
от бывших политзаключенных и три - от
беспартийных с 1917 года.
Кандидат заметно волновался,
чувствуя, как взгляды членов комиссии
сфокусировались на нем. Только бы теперь не
нашлось какого-нибудь ярого демократа, который к
чему-нибудь прицепится и все испортит. Недаром до
него уже троих с треском не исключили, а двоим
дали испытательный срок. Если и его не исключат,
это будет позор. Жену на работе заклюют, детей в
школе задразнят марксистами.
- Ну что, будем голосовать? - спросил
председатель. - От себя могу добавить, что наш
кандидат давно несет общественно беспартийную
нагрузку и даже недавно участвовал в разгроме
Красного уголка к нашему очередному съезду. Он
сам лично на фотографиях выкалывай глаза
передовикам коммунистического труда. Уже по
одному этому поступку видно, что он наш человек!
- А по-моему, голосовать рано! -
перебил председателя все тот же властный голос. -
Мы уже в прошлом месяце исключили двоих, а они не
явились даже на субботник по сносу памятника
Мичурину. Я предлагаю этих двоих серьезно
наказать - немедленно восстановить в партии
обратно. Без права выхода из нее пожизненно.
- Правильно! - поддержала женщина с
депутатским значком на груди. - Мы не имеем права
засорять наши чистые беспартийные ряды. Надо еще
разобраться в прошлом нашего кандидата.
Поступили сведения, что он в юности пел в хоре
песню: «О, как хорошо иметь тебя, партия!»
- Нельзя о человеке судить по его
прошлому! - заступился кто-то. - Человек может по
нескольку раз в жизни менять свои взгляды.
Возьмите хотя бы нашего президента!
- Не за что пока брать нашего
президента, товарищи!
- Что?! Да за товарища вас саму надо в
партии восстановить!
- Я вам восстановлю. Моя бабушка
была русской аристократкой. Я по крови - маркиза.
- Ну и что? Мой дедушка тоже был граф!
- Козел он был, а не граф. Это я вам
как маркиза говорю.
- А я, как граф, знаете, что вам
сейчас скажу?! Члены комиссии заговорили разом,
шумно, по-демократически раскованно...
- Уважаемые дамы и господа! Леди,
маркизы, графы... Раз мнения у всех разошлись,
предлагаю провести с нашим кандидатом
собеседование.
Кандидат побледнел и стал одного
цвета со своим заявлением. На собеседовании
могли завалить любого. А во второй раз уже
гораздо труднее будет встать в очередь на
исключение... Тем более теперь, когда сверху была
спущена строжайшая разнарядка, согласно которой
предпочтение на исключение из партии должно было
предоставляться рабочим. Их полагалось
исключать первыми. Во вторую - служащих и
инженеров. И в последнюю очередь - евреев.
Практически на десять рабочих разрешалось
исключить в среднем двух инженеров и пол-еврея.
Кандидат не был евреем. Поэтому
вопросы оказались не очень сложными - за знание
самых основ.
- Кто больше пил? Сталин или Брежнев?
- Чем закусывал Брежнев?
- Сколько времени провел в сугробе
Чурбанов поле ужина с Хонеккером?
- Где была Крупская, когда Ленин был
в Польше?
- Если слово Сталин произошло от
слова «сталь», то от какого слова произошло слово
«Ленин»?
- А Киров? Киров - он что, кирял?
Кандидат легко ответил на все
вопросы, потому что накануне проштудировал
современную демократическую прессу. Он даже
дополнительно рассказал членам комиссии о том,
что Гагарин жив. Ни в какой катастрофе он не был.
Просто, чтобы не говорил лишнего, ему сделали
пластическую операцию и пересадили мозг
инструктора ЦК КПСС.
Домой новоиспеченный беспартийный
возвращался радостной трусцой! Сегодня в их
семье будет настоящий праздник! Теперь их
наконец-то прикрепят к закрытому магазину для
беспартийных, а детей переведут из
коммунистической школы в хорошую.
Но самое главное - радовало другое.
Под шумок он сумел не сдать свой партийный билет.
Он лежал у него под подкладкой пиджака. Надо
будет спрятать подальше! Не дай бог, кто-нибудь
увидит. В век демократии это было чрезвычайно
опасно. «Но ведь кто знает? А вдруг времена
переменятся?!» - с надеждой и опаской подумал он. И
почувствовал под сердцем тепло.
|