Потрясение княгини

     Самым неожиданным для меня потрясением стало потрясение княгини Долгоруковой. В девичестве Апухтина. Она уже в эмиграции вышла замуж за последнего из князей древнего рода Долгоруковых. Несмотря на возраст, у обоих до сих пор гордые спины и светлые глаза цвета аристократической голубой крови. Даже у националистов Прибалтики язык бы не повернулся назвать их мигрантами. В Америке никто никогда не унижает национальностью. В Америке нет национальности, потому что там есть все остальное.
     В двадцатом году, еще совсем юными княгиня Апухтина и князь Долгоруков ушли со своими семьями на одном корабле с Врангелем из Севастополя.
     - Вы знаете, Врангель был очень умным, интеллигентным человеком, - рассказывает мне княгиня Ирина Петровна. - А главное, очень порядочным. Я помню, как он собрал нас всех вместе с родителями перед отправлением из Севастополя и честно сказал: "Мы должны покинуть Россию. Я ничего вам не обещаю. Нас может не принять ни одна страна в мире. Но оставаться здесь никому не советую. От большевиков нельзя ждать ничего хорошего. Попробуем уйти в Турцию. А там, как у кого сложится судьба".
     Ирина Петровна чисто говорит по-русски.; В ее речи нет слов: альтернатива, регион, подвести черту, поставить вопрос, регламент, консолидация с ротацией, не говоря уже о консенсусе.
     Она говорит на чистом литературном русском, пушкинском языке. Нелепо представить себе, чтобы Пушкин консолидировался с Натали Гончаровой во имя деторождения и при этом имел альтернативный вариант в соседнем регионе.
     Здесь, в Америке, благодаря эмиграции первой волны, сохранился русский язык, русская кухня, русская интеллигенция. Спасибо Врангелю!
     - Ничего, русские еще возродятся, - успокаивает меня Ирина Петровна. - Мы с мужем очень болеем за Россию. И очень уважаем Горбачева... Нам кажется, это он выведет страну из разрухи. Очень хочется побывать в Москве. У мужа там особняк. Знаете, рядом с библиотекой Ленина. В нем теперь музей Карла Маркса. Это хорошо. Значит, ваши следят за нашим особняком. Но муж неважно себя чувствует. Вряд ли он отважится на такое путешествие. А я все-таки соберусь. Хотя очень боязно. Мне кажется, что я уже не доживу до встречи с Россией или не переживу ее. На следующий день после моего концерта Ирина Петровна позвонила в семь утра. Голос ее был необычайно взволнован.
     - Простите, что бужу, но я всю ночь не спала. Мы с князем потрясены. Скажите, это правда или вы сочинили, что в России нет мыла?.. - Даже по телефону я чувствую, что она задает вопрос с комком в горле. - Неужели ваши люди в правительстве, - недоумевает княгиня, - не знают, что на протяжении всей истории человечества развитие цивилизации познавалось по расходу мыла? Мы всегда говорили с мужем, что невежественные люди разорят Россию, но никогда не думали, что до такой степени!
     За день до этого звонка я подарил Ирине Петровне привезенный из Москвы флакончик французских духов. В Америке эти духи стоят около 100 долларов, хотя у нас они стоят всего 45 рублей. Поскольку мы продаем тайгу и за проданную тайгу получаем духи, которые распределяются между теми, кто продал тайгу.
     Ирина Петровна была рада, и удивлена такому подарку.
     - В России есть французские духи?
     - Полно! - ответил я с гордостью за нашу тайгу. Наш разговор по телефону закончился последним вопросом Ирины Петровны:
     - Михаил Николаевич, я не понимаю, зачем в России продаются французские духи, если там нет мыла?