Хромосомный набор
Боже мой! Что же мне теперьделать?
Послезавтра я должен лететь в Польшу. Вчера с ним
весь вечер провел. Говорили обо всем, анекдоты
рассказывали, смеялись, выпивали, партийную
конференцию обсуждали - так весело было! А
сегодня мне сказали, что он этот... Ну, который обо
всех сведения собирает. Кошмар! Не могли
позавчера сказать. Я бы хоть через раз в рукав
выливал. А так даже вспомнить не могу, что я ему
говорил, сколько выпили. Помню только, он мне все
время подливал и говорил: «Расскажи еще
что-нибудь!» А я рассказывал. Вот дурак! Меня же
теперь прямо с варшавского самолета снимут и на
сахалинский поезд пересадят.
А с другой стороны, что я так испугался? Ну,
наговорил и наговорил. Не то время сейчас.
Гласность! Правда, если гласность, то почему до
сих пор такие, как он, существуют? А может, меня
разыграли? Может, он вовсе не такой? Да? Почему
тогда, только встретились, он сразу: «Ты
выпиваешь?» Провокатор! Понимает, что у пьяного
на языке, то у трезвого на уме. А что у меня на уме?
У меня на уме... Купить попугая, который живет
триста лет, и усыновить его, чтобы хоть кто-нибудь
из членов нашей семьи увидел, чем закончится
перестройка!
Точно! так я ему и сказал! А он еще
говорит: «А ну повтори, запишу, не понял».
Ну и пускай записывает! Ушло, ушло
их время. Даже оформление за границу и то стало
проще проходить. Из анкет целую графу убрали.
Одну. Теперь не надо больше писать, что я в плену
не был! Потому что в стране перестройка!
Гласность! Плюрализм. Правда, никто не знает, что
это... Может, мой дед поэтому до сих пор по
сторонам и оглядывается, когда пересказывает,
что в журнале «Огонек» напечатано? Недавно
шепотом на ухо говорит бабуле: «Осторожнее
теперь надо быть. Повсюду СПИД свирепствует!» Что
ни говори, а у деда чутье! Недаром и тридцать
седьмой пережил, и сорок первый, и разруху, и
кукурузу, и застой... Теперь перестройку
переживает. Обещает и следующий этап пережить -
ликвидацию последствий перестройки. Под
названием «последняя стадия развитого
социализма». После которой будет заключительный
этап последней стадии развитого социализма, а
потом еще окончательная фаза заключительного
этапа последней стадии развитого социализма...
Ай-яй-яй! Кажется, я ему и это
сказал... Точно! А он говорит: «Извини, побегу
позвоню, пока не забыл». Ну кто меня за язык тянул?
Сколько раз и дед, и отец говорили: «Не хочешь
проболтаться - не думай вообще!» Неужели они
правы? Неужели они опять правы?
Господи, да что же я так трясусь? Аж
мурашки по коже побежали, в нашем роду декабристы
были, офицеры, революционеры, моряки... Из всех,
правда, один дед выжил. И нам всем свой
хромосомный набор передал. С мурашками в генах!
Потому что все боролись, сомневались,
колебались... Зато дед никогда не сомневался. А
если колебался, только вместе с генеральной
линией партии. Вот в тридцать седьмом врагов
народа разоблачал - теперь говорит: «Надо же,
ошиблись - не тех расстреляли. Ну ничего, на
ошибках учатся. В следующий раз уж точно того,
кого надо! Поэтому, внучок, имей в виду: гласность
объявили, чтобы узнать, кто что думает, и в
следующий раз не ошибиться и - точно того, кого
надо!»
Нет, нет... Надо взять себя в руки и
успокоиться. Не может быть, не верю, не то сейчас
время... И не надо так мучиться.
В газетах и журналах действительно
всю правду пишут. И о Сталине, и о Хрущеве, и о
Брежневе, и о Берии... А может, дед опять прав? Это и
есть гласность, когда можно сказать всю правду: о
Сталине, о Хрущеве, о Брежневе, о Берии... Ну еще об
Иване Грозном. О Петре Первом тоже... Прямо к
памятнику подойти и всю правду в глаза Медному
всаднику! Мол, не первый ты был! Понял?! У
Екатерины!!!
Да что же это за время такое? Ничего
не понятно. Если гласность, то в каких пределах,
если демократия, то в каком смысле? Если все во
имя человека, то какого человека имеют в виду?
Вообще человека или какого-то одного,
конкретного? Что ни говори, а правильно я ему
вчера на прощание сказал: «Если их капитализм
загнивает социально, то наш социализм -
капитально!»
Как, я и это ему сказал?! Ну, тогда
меня даже с сахалинского поезда снимут и пешком
отправят... Выход у меня теперь один - пойти куда
следует и самому во всем вчерашнем признаться.
Мол, это он меня сам напоил! Причем самогонкой
собственного изготовления! И это он сам со мной
провокационные разговоры заводил. Каждый раз,
подливая, приговаривал: «Сократим аппарат,
удлиним змеевик!»
Но если действительно гласность,
меня же за донос посадят. Нет, если гласность,
могу думать, что хочу... Так что надо идти и
докладывать! Зато потом точно поеду в Польшу и
куплю себе пуговицы для нового белого костюма!
А когда вернусь, никто из меня уже
лишнего слова никогда не вытянет! Нисмотря ни на
какую демократию... Зато даже если вдруг на днях у
нас объявят коммунизм... Смогу все равно выехать в
любую страну, чтобы купить себе все то, чего не
будет у нас при коммунизме!
|